Прапорщик с острова Березка - Алексей Молдаванин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но камень принёс не Данди, который попал в больницу после того, как проплыл около пятидесяти морских миль по кишащему акулами океану, а его сын, которому не так повезло как его отцу. Но перед смертью, перекушенный акулой чернокожий абориген с острова Сосновских, успел прошептать код портала.
На следующий день через портал прошёл генерал Вознесенский и его супруга полковник Анхель Везель. Бакшишем для двух Имперских наёмников стала местная семья Везель. Параллельный двойник Анхель Везель и её дядя Мартин Везель, чью душу Цезарь Наталь перенёс в тело немецкой овчарки.
Анхель Везель номер один тут же утащила Анхель Везель номер три и своего дядю в теле собаки в Имперские миры, а генерал Вознесенский, поговорив с партизанами, на следующий день поволок через портал легендарный Советский Ударный вертолёт.
Чтобы не нарушить Имперский закон о невмешательстве, генерал Вознесенский посадил за пулемёт Московского представителя и полетел в сторону Москвы подписывать договор о найме Советской стороной инопланетных наёмников. По пути представитель из Москвы прошёлся из крупнокалиберного пулемёта по немецкой колонне из грузовиков с пехотой.
Всё, что генерал Вознесенский успел, так это подсунуть договор Товарищу Сталину. Но вмешательство полковника Романова чуть всё не испортило. Но поскольку Товарищ Сталин успел подписать договор, полковник Романов, сославшись на то, что без Особого отдела и война не война, сбежал вместе с Романейцам на фронт.
Да только бывшая медицинская сестра из ГДР успела остановить войну до того, как Романейцы добрались до фронта. Адольфу Гитлеру был предложен целый мир для Германии, в обмен на мирный договор с Советской Россией и вывод немецких войск из оккупированных немцами Европейских стран. Но воспользоваться миром Новая Бавария Фюрер не успел. Через несколько дней после подписания Эмиграционного договора с миром Новая Швабия, якобы англичане сбросили на Берлин сверхмощную бомбу, которая пробила свод бункера и похоронила Гитлера и всю верхушку Фашисткой Германии.
Осиротевшую Германию возглавила Канцлер Марта Романова и сама наладила переправку этнических немцев в новый мир. Но несмотря на то, что войну остановили супруги Романовы, генерал Вознесенский так и не простил Императору Альбиона его Европейскую толерантность и шашни с оккупационными властями.
Поэтому, как только Корнелий заикнулся о представителе от Альбиона, генерал Вознесенский одной длинной фразой, состоящий из матерных фраз, высказался по поводу Европейской толерантности и трусливых поляках, которых давно пора утопить в сортире, дабы не смущали народ и не учили русских щи хлебать.
Выйдя на улицу, генерал Вознесенский проводил глазами молодку, несущую на коромысле вёдра с водой, но, обернувшись, увидел стоящего на крыльце Белорусского Колдуна и выдал очередную длинную фразу из матерных слов.
– Ты, Дядя Ваня, сам себе враг, – заявил Корнелий, перейдя в тело хелена. – Строишь из себя целку, а у самого все три жены немки.
– А это я за деда мщу, – заявил генерал Вознесенский.
– Твой дед такой же дурак как и ты, – заявил Корнелий, спустившись с крыльца. – И не рычи. Вон туда посмотри. Он тебя услышал, так что хрен он тебе позволит попартизанить в Белоруссии.
– Клал я и на него и на его внука, – сплюнув на землю, заявил генерал Вознесенский. – Егор, давай собирай наших. Пора показать сыкливым полякам как Родину нужно любить. А ты, шпион, палкой не маши, пока я местным не рассказал, какие ты тут ржаные корки собираешь.
Игра белыми фигурами на чужом поле
Как генерал Вознесенский не орал и не возмущался, но командование операции на себя взял Император Альбиона. Причём агент Абвера полковник Штрауберг, собирался командовать операцией со стороны немцев и полицаев окопавшихся в бывшем МТС.
А действиями партизан должен был командовать полковник Романов. Но до того момента пока Романейцы не окажутся по другую сторону болота. Там уже ветреный Дядя Ваня попадал под командование генерала Копытина, который должен был штурмовать районный центр со стороны железнодорожной станции.
А полковнику Романову оставались местные партизаны, которые должны были взять опорный пункт и посёлок на холме. Так же полковнику Романову подчинялись Швабские егеря, которые должны были повязать своих Прусских одноцветок.
По этому поводу генерал Вознесенский попытался высказаться, но увидев заехавших в поселок Швабских егерей и их командира в лице полковника Мартина Везеля, высказался в духе того, что Пруссия в другой стороне и нехрен здесь Швабским сапогом русскую травку топтать. Полковник Везель не стал возражать, но сообщил:
– Мои племянницы сегодня танцуют Польский твист.
Поняв что его жёны, пользуясь протекцией Русских Волчиц, собираются штурмовать районный центр в составе Армии Славянок, генерал Вознесенский разорался как придурок и матами начала отдавать приказы своим мюридам. Но получив посохом по спине, чуть снизил пыл. А Корнелий, похлопав в ладоши, похвалил своего деда:
– Браво, дедушка! Добавь ему ещё, чтобы бежал в сторону Берлина и не оглядывался.
– Я вам обоим добавлю, если за егерями охотится начнёте, – пригрозил Император Альбиона.
Несмотря на ворчание генерала Вознесенского, первым в лес ушёл Белорусский Колдун, который предупредил немецких егерей чтобы они убрались с дороги по которой пойдут партизаны, но далеко не уходили. Егеря тут же порскнули в лес, где столкнулись со своими одноцветками, которые напрямую подчинялись полковнику Штраубергу и назвали пароль для связи.
А пока Швабцские пруссаки облизывали местных пруссаков, Белорусский Колдун добрался до опорного пункта и заставил суетится полицаев, которые должны были перекрыть партизанам дорогу в Партизанский район.
Лишь после этого по лесу пошли одетые в фуфайки Романейцы, среди которых выделялся одетый в форму Польского полковника как представитель от Польских партизан. Хотя это было излишним. Свидетелей ждал почётный плен или героическая смерть на краю болота. Хотя мог попасть в плен кто-то из местных партизан и сообщить, что среди пришлых партизан был хрен в квадратной фуражке. Да и жители районного центра, должны были запомнить Польскую форму надетую на Славянках.
Так что в любом случае немцы расценят этот налёт на районный центр как совместную операцию Белорусских и Польских партизан. А где искать этих партизан, им должен был сообщить некий полковник Штрауберг. Хотя как Император Альбиона собирался оправдываться за проваленную операцию, Корнелий не представлял. Но зная какая сука его дед Цезарь, был уверен что он в любом случае отбрешется.
Цирк начался когда Романейцы исчезли в глубине болота, но по другую сторону болота не появились. Хотя из опорного пункта уже доложили о проходе партизан в сторону районного центра. Но там никто не почесался. Вернее сказать уши насторожил Полицейский отряд, который должен был встретить партизан на выходе из болота.
Но пока каратели ждали партизан держа пальцы на курках, в районном центре, пожилые немецкие тыловики развлекались игрой на губных гармошках, которыми задавали темп двум пляшущим за кусок сахара клыкастым барбосам.
Первыми забегала охрана Деревообрабатывающего завода, когда личный танк полковника Анхель Везель проломил кирпичную стенку. Но танк был немецкий и охрана завода собиралась отлаять пьяных танкистов. Но когда вслед за танком в пролом хлынули одетые в Польскую форму девки, пить Боржоми было уже поздно.
После того как охрана завода была разоружена, пришло время кошмарить немецких тыловиков, которые превратили здание местной школы в опорный пункт. Но когда к школе подъехало сразу три немецких танка, тыловики даже испугаться не успели.
Но поскольку рёв танковых двигателей и стрельба в воздух, насторожила полицейских залёгших на краю леса, но не полицаев в опорном пункте. Посчитав что их товарищи уже ведут бой на окраине райцентра, полицаи из опорного пункта потащили в лес миномёты и нарвались на местных партизан, которые прижали их к болоту и устроили бойню.
Попутно с этим, местные партизаны взяли штурмом опорный пункт и посёлок на холме. А Швабские егеря, настучав своим землякам по каскам, утащили их в портал. Ещё хуже было по другую сторону болота. Командир полицейского отряда, загнал одного из своих подчинённых на сосну с биноклем. Вот тут и сработал пресловутый Польский
